Восемь утра. Запотевшие стекла.
Пар над кофе. Солнечный хлам.
Лиловая тень растеклась по углам,
Но день все ещё не в дверях, а около.
И если вовне свет довольно туманен,
То мысли просты, порядок их четок:
Перебирая ядрышки четок
Так молится молча монах-лютеранин.
И каждая мысль – холодна, как ладони,
Которые греешь, зажав между ног,
Или о чашку, когда как глоток
Всего сотрясает чудесной агонией.
Все просто. Просто однажды не сможешь
Отбросить тени. Той самой тенью,
По сути, став. К местоимению
Сведется голос, запах, рукав… О, Боже…
Да нет, конечно, потом не спросится
За фарс, за нагромождения лжи.
Забудут. А там уж – поди, докажи,
Что душа-то — Крааль, что чело – мироносица.
Ох, вот уж загнул про Крааль… Да хотя бы
Сделать бы шаг, который непрост,
Как скажет Б.Г., чтоб потом – в полный рост!
А там пусть летят себе голые бабы!
Твоё сердце не здесь. Ты — не с теми, не так…
А так ведь судьба поиграет и бросит.
Эй, ангел-хранитель! И где ж его носит?..
Он тоже ведь жить не умеет, чудак.
Наверное, пьет кофеек по утрам,
Измотанный давкой, ползет до работы,
И, выжат и зол, заполняет пустоты
Пивком… И желает примкнуть к скиперам.